Риторика как наука зародилась в Древней Греции в 500 гг. до н.э.
Первоначально риторику понимали как науку убеждать (Аристотель).
Предметом риторики в те времена была ораторская речь, то есть устное
выступление на общественно значимую тему перед большой аудиторией
граждан — перед публикой. Со временем наука о речи распространилась и
на письменную ее форму, и на любую целенаправленную и всесторонне
продуманную речь во всех сферах жизни человека. Это нашло отражение в
определении риторики, данном М.В. Ломоносовым: «Риторика есть наука о
всякой предложенной материи красно говорить и писать и тем преклонять
других к своему об оной мнению».
В риторике принято различать истинное и мнимое красноречие,
как это делает Н.Ф. Кошанский: «Красноречие всегда имеет три признака:
силу чувств, убедительность и желание общего блага. Первые два могут
быть и в красноречии мнимом; последний существенно отличает истинное
красноречие».
Современные ученые при характеристике предмета риторики
подчеркивают не столько ее стремление к искусности и красоте речи,
сколько значимость достижения ритором поставленной цели: «Риторика —
это наука об эффективном речевом общении». В то же время эффективность
при данном понимании не равна результативности, поскольку риторика, как
и прежде, не приветствует достижения цели любыми средствами.
В основе риторики во все времена лежит триада этос-логос-пафос.
Этосом принято называть те условия, в которых создается речь и
которые тесно связаны с соблюдением законов этики (морали), а также
уместность речи относительно ситуации общения в целом. Применительно к
риторике в общественно-политической сфере этос также остается в силе,
ибо, как известно, в цивилизованном мире нет ничего страшнее
«подмоченной» репутации.
Пафос — это источник создания смысла речи по данной теме, это
та главная идея, ради которой речь произносится и которая воодушевляет
ее автора, а, следовательно, — и в слушателе (читателе) возбуждает
запланированные оратором мысли и чувства. Пафос — обязательная
составляющая любой речи, ибо исключительно логическая информация вне
эмоционального отношения к ней оратора, как правило, порождает у
слушателей впечатление о том, что говорящему предмет речи безразличен
(что он говорит не то, что думает и т д.). А в результате он не
достигает запланированной цели. В то же время интенсивность выражения
оценок и эмоций в значительной степени зависит как от предмета речи и
ситуации, так и от индивидуальных особенностей оратора и его аудитории.
И нет ничего хуже «ложного» пафоса, который подрывает доверие к
говорящему и сводит на нет все его усилия.
Логос в понимании древних греков означал не только «слово»,
как часто переводится этот термин, а неразделимость «мысли в слове» и
«слов как выразителей мысли», а значит — и некий порядок в речи,
который в наше время ассоциируется, прежде всего, с логичностью. В
политической речи логос особенно важен, поскольку политик должен
выражаться предельно ясно, чтобы его нельзя было не понять или
неправильно истолковать его слова.
Все составляющие триады этос-логос-пафос есть в каждой речи, и они
отражают сущность оратора и его отношение к предмету речи. Как видите,
риторика начинается не собственно с речи, а с ее автора — ритора (то
есть человек, который искусен в этой науке) и его целей, знаний, той
картины мира, которую он хочет создать в головах слушателей, а значит,
и с его представлений о слушателях и о том, что они должны услышать и
понять. При этом политическая риторика по своей значимости и степени
ответственности оратора за последствия своих слов всегда предполагала
повышенные требования к любой речи в этой сфере и к самому ритору. И
одна из базовых традиционных риторических задач — создание «образа
ритора», близкого к современному пониманию его имиджа.
