Риторика в системе тривиума.  (К проблеме определения понятия «риторика»). История риторики.

В практике преподавания риторики сталкиваешься с неоднозначностью толкования самого понятия «риторика». Известно множество определений этому слову. Каждое время по-своему понимало, что изучает риторика и что именно надо преподавать. Произвольность толкования давало творческую свободу каждому учителю, но вызывало недоумение у учеников. Такое положение неизбежно приводит к необходимости какой-то унификации понятий. Что же изучает риторика как наука, чему учить?

Известная аксиома гласит, что явление может быть правильно понятым только в том случае, если известно его происхождение. Обычно происхождение этой науки и практики связывают с победой демократии в древней Греции. Риторика возникла для обслуживания демократических процедур (выборы, суд, совещания и т.п.). Всё происходило как бы постепенно. И такого объяснения, на первый взгляд, достаточно.

Но в каждом, казалось бы, плавном и постепенном процессе есть некоторые «взрывные» точки, моменты перехода количества в качество. То жеи в истории становления изучаемой нами науки. Вполне допустимо говорить не о постепенности, а об одномоментности её возникновения, о существовании, некоторого «исходного феномена» риторики.

Этот момент достаточно чётко обнаруживается в истории древней Греции. Имеется в виду важнейшее событие - введение писаных законов при осуществления правосудия -  реформу, осуществлённую в Афинах в 621 до н.э. Драконом и имевшую далеко идущие, можно сказать, катастрофические последствия. По требованию демоса, который был в постоянном противостоянии с родовой аристократией, законы были впервые записаны на каменных таблицах и выставлены на главной площади Афин. Прежде существовавший в живом, устном предании, закон в буквальном смысле «окаменел» и стал мёртвой буквой.

До этого времени суд при вынесении приговора руководствовался обычаем, завещанным предками. Естественно, что ареопаг, состоявший из представителей коренных жителей Афин, аристократов, выносил решения, не отвечавшие интересам демоса. Судилища были вопиюще несправедливыми ещё и потому, что среди судей процветало взяточничество. Так что толкование обычного права,  понимание справедливости были зачастую произвольными. Для наведения порядка и были выдвинуты требования записать закон с тем, чтобы утвердить его (сделать его твёрдым, неизменным) и уравнять перед ним всех граждан.  Что и было сделано Драконом, занимавшим в это время должность архонта, то есть высшего должностного лица, происходившим из аристократов-эвпатридов. Видимо, государство уже стояло на пороге гражданской войны и для её предотвращения была сделана крупная уступка демосу, получившему таким образом  равные гражданские права.

Теперь всякий мог пожаловаться и указать пальцем на статью закона, которая была нарушена его обидчиком. В суде стороны вступали в открытое словесное состязание. Каждый должен был защищать себя сам, так как не существовало ещё наёмных адвокатов. Виновный, в соответствии с этим чрезвычайно суровым законодательством, обычно приговаривался к смерти (даже за такой, казалось бы, пустяк, как кража овощей у соседа).  Начались процессы и многочисленные казни. Народ ужаснулся этому нововведению, за которое так ратовали прежде.  С тех пор и появилось выражение «драконовские меры», то есть чрезвычайно жестокие меры по наведению общественного порядка.

(В некоторых источниках – Драконт. По-гречески  δρακον – баснословный змей, или змея вообще. Возможно, имя судебного реформатора Афин, было иным, а Драконом его могли прозвать за невероятную жестокость введённых им законов.)

С началом возвеличивания демоса и поражения аристократов, красноречие – прежде всего судебное -  становится  жизненно важным навыком афинского гражданина: не умевший убедительно говорить в суде подвергал себя риску расстаться с жизнью.